Российская экономика боится "социального фактора"
или
Приобретения и потери на пути рыночных реформ

Проект "Экономическая и социальная политика в переходный период"
18 января 1999 г.

14 января 1998 г. в Московском центре Карнеги состоялся семинар "Социальные последствия экономических реформ в России" в рамках проекта "Переходная экономика в постсоветский период" под председательством руководителя проекта Татьяны Малевой. На семинаре выступили:

• Алистер МАКОЛИ, профессор Эссекского университета;

• Лилия ОВЧАРОВА, старший научный сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения РАН;

• Розалина РЫВКИНА, профессор, зав. лабораторией Института социально-экономических проблем народонаселения РАН.

Проф. Маколи и д-р Овчарова представили участникам семинара новую книгу А.Маколи, М.Можиной, Л.Овчаровой и др. "Бедность: альтернативные подходы к определению и измерению" (М.: Московский Центр Карнеги, 1998). Важнейшим методологическим новшеством монографии в оценке бедности является введение, наряду с уровнем доходов населения, еще одного критерия - оценки реального потребления семей, - т.е. числа испытываемых семьями т. н. "лишений". Согласно новой методике, .мягкий вариант. бедности предполагает, что семья страдает лишь от двух, а "жесткий вариант" - от трех и более лишений, таких как недоедание, трудности с обновлением и ремонтом одежды, получением медицинской помощи и лекарств, невозможность оплачивать питание детей в школе и т. д. Ранее эта методика определения бедности использовалась лишь в странах с развитой рыночной экономикой. Первое пилотное испытание ее в России привело исследователей к ряду интересных выводов:

Во-первых, лишения расплываются по всей шкале доходов, затрагивая людей с относительно высокими доходами (в силу нерегулярных выплат заработной платы, нерационального потребления, а также выхода из строя товаров длительного пользования). Во-вторых, доля семей с доходами ниже прожиточного минимума не совпадает с долей семей, страдающих от наибольшего количества лишений (так, из 33% семей в Санкт-Петербурге с доходами ниже прожиточного минимума, остро нуждаются только 10%). Главный же вывод работы состоит в том, что при использовании комбинированного критерия оценки уровня бедности, объединяющего показатели доходов и потребления, появляется возможность выявлять наиболее нуждающиеся семьи, что в перспективе позволит на практике перевести систему социальной защиты населения на принципы адресной помощи.

В фокусе доклада проф. Рывкиной был анализ влияния 10-летней экономической трансформации на российское общество в целом и, в частности, на взаимоотношения "социального фактора" и государственной экономической политики на микро- и макроуровне.

На микроуровне, оценивая влияние экономических реформ на социальную сферу по шкале "приобретения - потери", проф. Рывкина выделила следующие черты, общие для всех социальных слоев:

"Приобретения":

1. снятие государственных ограничений с политических, экономических и социальных свобод; приобретение свободы применения собственной рабочей силы;

2. причастность части населения к владению и распоряжению собственностью;

3. осознание ценности денег и важности их зарабатывания;

4. ослабление патерналистской психологии в обществе;

5. усиление экономического эгоизма и рационализма ("опора на собственные силы").

"Потери":

1. снижение социального статуса многих слоев населения;

2. утрата доверия к государству как к защитнику интересов населения;

3. утрата уверенности в завтрашнем дне и ощущения социальной стабильности;

4. утрата ощущения социальной общности;

5. рост преступности и распад традиционных общественных связей.

На макроуровне, как полагает проф. Рывкина, изменения в социальной стратификации российского общества за годы рыночных реформ привели к ряду негативных последствий: люмпенизации и маргинализации населения, выражающуюся в росте числа т. н. "асоциальных групп" (малоимущих и бедных, безработных, не полностью или частично занятых, беженцев, криминальных элементов и т. д.); сверхвысокой социальной конфликтности; глубокой социально-экономической дифференциации (в области доходов, политического влияния, владения собственностью, управления производством, в национально-территориальном плане); и, наконец, "теневизации" общества - крайне нездоровому процессу, который все активнее проникает уже и в непроизводственную сферу (в область культуры, науки, здравоохранения, средств массовой информации и т. д.) и к которому, в той или иной степени, причастна подавляющая часть населения страны.

Докладчица подчеркнула, что экономические реформы влияют не только на поведение отдельных людей и социальных групп, но и на систему социальной стратификации в целом. В результате многолетних дефектов в области экономического регулирования, одной из основных особенностей экономической политики в современной России стал страх перед .социальным фактором.. Экономические перемены, начатые в 1980-е гг., резко изменили тип социальной системы России таким образом, что, по принципу "обратной связи", новая социальная система сама начинает оказывать влияние на экономические процессы, которое проявляется в сужении социальной базы налогообложения, снижении формальной занятости и т. п., превращаясь в своеобразную "социальную пробку" для экономического развития страны. Иными словами, общий баланс "приобретений" и "потерь" в результате экономических реформ уже привел к увеличению экономических затрат на поддержание социальной жизнедеятельности в России.

Участники последующей дискуссии сошлись во мнении, что, несмотря на преимущественно негативный характер оценок населением происходящих перемен, вовсе не экономические реформы в России сами по себе привели к росту "социального зла", а, скорее, наоборот, экономика страны впитала в себя кризисные явления транформирующегося российского общества, в следствие чего обнажились ее застарелые "социальные язвы".

Эта страница создана 19 января 1999 года